Премьера нового спектакля Гарольда Стрелкова «Унесенные Голливудом» по известной бродвейской постановке Рона Хатчинсона — теперь в России
@Нина СПУТНИЦКАЯ
Премьера нового спектакля Гарольда Стрелкова «Унесенные Голливудом» по известной бродвейской постановке Рона Хатчинсона теперь в России. По признанию режиссера пьеса стала для него настоящим вызов, постановку готовили год и 14 ноября она была представлена зрителю.
Душный кабинет продюсера голливудской студии, трое мужчин, из еды — только сухофрукты и орехи для лучшей работы мозга. У них есть ровно пять суток, чтобы написать сценарий фильма. Причем такого, который не просто спасет от банкротства и вернет затеявшему грандиозную авантюру продюсеру Дэвиду Селзнику былую славу. Этот фильм покорит весь мир, завоюет восемь статуэток «Оскара» и станет самым кассовым фильмом Голливуда вплоть до наших дней.
Искрометный спектакль ученика Петра Фоменко режиссера Гарольда Стрелкова «Унесенные Голливудом» весело и беззаботно рассказывает о создании шедевра мирового кинематографа «Унесенные ветром». А точнее — как рождалась та дерзкая и несравненная Скарлетт О’Хара, которую безоговорочно принял зритель. В основе постановки лежит переработанная пьеса «Лунный свет и магнолии» Рона Хатчинсона и мемуары сценариста Бена Хекта, имя которого несправедливо было предано забвению. Хект не только не получил «Оскара» за сценарий, его даже не упомянули в титрах фильма.
Спектакль являет зрителю рождение уникального кинематографического образа Скарлетт О’Хара за пять дней. 1939 год. Европа охвачена войной, Голливуд штампует шедевры. Продюсер Дэвид Селзник внезапно останавливает съемки экранизации книжного бестселлера Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», запирается у себя в офисе, куда вызывает выдающегося сценариста, Бена Хекта, известного как «сценарный доктор».
Селзник вдруг решил, что замыслу необходим апгрейд: новый сценарий и новый режиссер — последний участник антрепризы режиссер Виктор Флеминг. Все три персонажа пьесы пребывают в кризисе. Даже Флеминг, которого отозвали от работы над экранизацией сказки Фрэнка Баума о волшебной стране Оз.
Между тем, ни Хект, ни Флеминг не только не читали романа Маргарет Митчелл, но брезгуют прикасаться к нему. Не верят они и в возможность успеха истории из времен гражданской войны Севера и Юга, в центре которой рабовладельцы. Однако чудо случается. И совершит его женщина. Не реальная, но эфемерная — та, которую три истерзанных голливудской фабрикой звезд мужчин создадут на глазах аудитории. Юная Скарлетт — это то, что осветило время, было ответом на события культурной и политической жизни США, и потому бульварный роман стараниями трех маэстро превратился в историю свободы.
«Жестокая необходимость своими руками копаться в красной земле Тары сорвала с нее внешние признаки благородства, и она знала, что не почувствует себя леди до тех пор, пока стол ее не будет ломиться от серебра и хрусталя, пока на нем не будет дымиться обильная еда, пока у нее в конюшнях не будет собственных лошадей и колясок, пока черные — а не белые — руки не станут убирать хлопок в Таре», — Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»
Именно такая Скарлет вдохновила авторов российской постановки. И именно трое мужчин: продюсер, сценарист и режиссер — лепят женский легендарный образ. Если у Роя Хатчинсона пьеса стала, прежде всего, трибьютом Бену Хекту, то Стрелков ставит в центр мужское творческое братство. Балаган, страсть, ужас позволили заискриться истории любви времен Гражданской войны в США.
Единственную представительницу не мужского пола, карикатурную секретаршу Селзника мисс Поппенгул, которая-таки допускается в святая святых, играет планшетная кукла. И это еще больше герметизирует пространство творческой лаборатории, превращая постановку в увлекательный воркшоп. Самоирония персонажей прощает им и уколы в адрес исполнительницы Доротти в «Волшебнике страны Оз», и подчеркнутую, в соответствии с повесткой, заботу о служанке Присси, потому что именно в таком герметичном пространстве выплавляется воздушный образ горячей штучки Скарлетт.
Виктор Флеминг — выходец из добропорядочной семьи янки и еврей из Нью-Йорка, еще не утративший контактов с другими выходцами из Российской империи, с трудом проложившими себе путь на кинематографический Олимп, не могут симпатизировать роковой южанке — циничной рабовладелице. И тогда авторы находят ход — делают героиню Митчелл хрупкой, порхающей в душной обстановке голливудского офиса, бумажной куклой. Сначала она пленила своих создателей. В лаконичных декорациях прорисовывается кроваво-красное небо, и земля, и сердце неистовой южанки — все это оживает и становится камертоном действа.
Ненавязчиво и остроумно приоткрывается в спектакле новая Америка, Новая этика и незабвенная Скарлетт. Не рабовладелица, не бизнес вумен, но женщина, способная вознестись над грязью, над бытом, над жанром. Такую женщину могла придумать писательница. Но слепили ее восхищенные мужчины.
