Гуд бай, Америка: «Душа»

Новый фильм от Pixar «Душа», где главные герои — люди. Текст Нины Спутницкой

https://youtu.be/R33DQ7GyuSk

@Нина СПУТНИЦКАЯ

«Душа» имела все шансы заполнить кинотеатры в минувший праздничный сезон, но, учитывая пандемию «Дисней» решил сделать премьеру нового полнометражного фильма студии Пиксар на исходе 2020 года на своей платформе Disney+, дав тем самым возможность всему миру пережить историю возвращения к жизни чернокожего учителя музыки как интимное переживание смерти в ситуации самоизоляции. 

Если в «Тайне Коко» посещения мира мертвых встраивалось в традиционную структуру волшебной сказки и служило инициации подростка, то эльфы из «Вперед» на 24 часа вызволяли отца из небытия, чтобы пережить утрату и принять отчима. До этого смерть была исходным событием, чем-то самим собой разумеющемся, но лишь задевающим плечом главных героев фильмов Пиксар. Однако разница между «Тайной…», «Вперед» и «Душой» не только в паспортах героев. Поэтому для коренного американца — афроамериканского мужчины средних лет, убежденного, что джаз — главный вклад в американскую культуру, нужна хотя бы вечность. В хитро выстроенном пространстве фильма, больше похожем на 8-битную компьютерную игру, авторам-маргиналам в постхарразментовой Америке удалось прийти к компромиссу: не жизнь вечная во Христе, но метемпсихоз то ли с платониками, то ли теософами. 

Уже в интро главный герой — увлеченный джазом преподаватель музыки, Джо Гарднер (Джереми Фокс), наконец, получивший в один день приглашение в штат школы и возможность осуществить свою мечту: играть в лучшем джазовом клубе Нью-Йорка падает в открытый люк и оказывается на том свете – Мире После. Забавно, что путь вверх представляет постановщиками в духе мегамолла, идущего все вверх да вверх, а души, как осоловелые под конец уикенда покупатели, молчаливо заполнили траволаторы. К свету. Но стремление к жизни столь велико, что Джо готов пристроиться наставником в фантастическое место, где новые души шлифуют свою индивидуальность, характер и специфику перед отправкой на Землю. В чистилищной зоне, известной как Великое До, он объединяется с 22 (Тина Фей), озорной и остроумной душой, которой уже несколько столетий удается избежать вочеловечения. Предпочитая оставаться «теоретическим образом» 22 отвергла доводы тысячи наставников, в числе которых Мария Антуанетта, Коперник, Юнг, мать Тереза, Ганди, Эйнштейн и Линкольн. Комплект наставников заслуживает отдельного внимания. Такая череда великих больше напоминает остаточные знания, которые засели где-то в среднестатистическом сознании, и даже тлен и геенна огненная не выбьет их оттуда. Мария, Линкольн, Мать Тереза и Ганди явно относятся к отечественной (американской) и зарубежной истории. Коперник с Эйнштейном — скорее физика. Юнг оказался здесь по причинам более изящным, возможно, как ни к чему не обязывающий намек, что все путешествие Джо происходило лишь в его бессознательном, которое открывается во сне, коме или клиниеской смерти. Блуждания по миру предков в «Душе» заменено холодным прозябанием на поляне и в лектории Мира До, где роль ангелов исполняют плоские контурные наставники, именуемые Джерри и напоминающие огромные проволочные поделки, а воспитательный процесс заменяет регулярный семинар, похожий на шоу знакомств.

Впервые центральным персонажем у Пиксар стал афроамериканец. Джаз обозначается главным культурным вкладом чернокожих, однако безусловно трогательны эпизоды в усеянной катушками мастерской острой на язык, энергичной, харизматичной и бесконечно одинокой матери и в парикмахерской – владении несостоявшегося ветеринара. Здесь Джо, благодаря 22, понимает, что недостаточно слушал других. Документальный регистр образа осеннего Нью-Йорка создается благодаря нарративу игрового кино: забитый машинами и людьми, он очаровывает уютными уголками и временами напоминает «Завтрак «У Тиффани». На стенах красуются конверты винила в стиле Blue Note, напоминающие легендарные работы Фрэнсиса Вольфа. 

В «Душе» пиксаровцы отказались от своей фишки: традиционного минифильма-флэшбэка в стиле ретро, растворив свое восхищение былыми временами в изящной стилизации города и времени, которого уже нет. Джаз, шляпа и очки – клише угловатого американца-шестидесятника, выделяет Джо и в череде неоновых пузатых и пушистых душ. Критика авторов прямолинейна: все в Мире До поддается строгому учету и подгонке под стандарт. Отсутствие глубоких эмоций и пресловутой искры, маскирует редкие коммуникативные навыки и философский размах размышлений 22, пленивший чернокожих посетителей парикмахерской. Ее отчаянный вопль «Вы не можете раздавить душу здесь. Для этого и существует жизнь на Земле», — прощает фильму череду нестыковок и аляпистые решения: грешным делом начинает казаться, что  все диалоги, которые происходят на краю бездны, написаны так, чтобы Земля успела повернуться (как бы случайно) к героям Северной Америкой.  

Голливуд давно изъездил вдоль и поперек тему застрявшего между адом и раем гражданина США, досталось, впрочем, и сверхъестественным сущностям — ангельский сонм также не прочь получить хотя бы гринкарту («Эта замечательная жизнь” 1947); «Только у ангелов есть крылья», 1939; «Майкл», 1996). Однако иронии пиксаровцев снова стоит отдать должное: осень в Нью Йорке иерархически стоит много выше царства небесного. Поэтому скрепка-супервайзер Джерри в финале предлагает Джо в качестве особой милости прожить, но не просто какую-то человеческую жизнь, — а опять быть афроамериканцем, гражданином США и владельцем частной жилплощади в Нью-Йорке.