Пионер русского хоррора Святослав Подгаевский снял подростковую драму «Подростки. Первая любовь» к новому учебному году.
К новому учебному году на экраны выходит новый фильм режиссера Святослава Подгаевского, награжденного неформальным титулом пионера русского хоррора. Как в «Подростки. Первая любовь» режиссер порывает с честно заработанным амплуа, но остается на территории ностальгии по позднесоветскому разбирается Нина Спутницкая.
Подгаевскому в фильмах и сериале «Пищеблок» уже удалось отыграть страхи поколения, заставшего видеосалоны — киноэстетику размытого второго плана, приблизительного сюжета, стилизованного закадрового текста. В «Пиковой даме. Черный обряд» (2016) Подгаевский заявил Альтер-эго поколения, рожденного в первой половине 1980-х гг. Герой Игоря Хрипунова, — автослесарь ли, художник ли, — всегда стремится любым способом спасти и сохранить семью, чем вызывает ярость женских инфернальных сил. В назидание молодым и беспечным злые духи преследуют то недостаточно целомудренную девушку («Невеста»), то юношу, заглядевшегося на полуобнаженную незнакомку («Русалка. Озеро мертвых»)…
«Пиковая дама…» стремительно завоевала зрителя, несмотря на то, что вызывала много вопросов о психологической достоверности, которая отнюдь не является обязательной характеристикой хоррора. Зато в фильме наличествуют формальные критерии соответствия канону соцреализма, глубинное переживание народом недостатка приличного погребения (здесь заимствуем изящное выражение исследователя первобытной культуры Тайлора) и критика феминистских практик.
История такова: 12-летняя Аня (Алина Бабак) — дочь разведенных автослесаря и врача однажды оказавшись в компании подростков постарше соглашается изобразить губной помадой на зеркале дверь и вызвать дух Пиковой дамы. Вскоре после странного обряда умирают оба юноши, а в Аню вселяется дух графини-убийцы. Отец девочки находит через социальные сети эксперта — мужчину, готового разъяснить таинственные события и разоблачить инфернальные силы. И вот тут в игру включается социальная драма, и социальный конфликт приобретает весьма любопытную вариацию.
Представив потрепанную папку с газетными вырезками о несчастных случаях с детьми, которые имели место с 1970-х гг. советчик рассказывает совершенно невероятную историю. Пиковая дама — это дух старой девы, разорившейся дворянки, которая в конце 19 века решилась открыть в России сиротский приют, чтобы получать денежные пособия на детей, а потом топить сирот в ванной, напевая колыбельную. После того как женщину изловили, обрили, отрезали язык и закопали полуживой, ее дух, не найдя пристанища, начал преследовать всех, осуществляющих странный обряд у зеркала.
Однако чувствительный пролетарий, оказавшись в западне, приступает к еще более возмутительным, чем магические ритуалы его дочери, процедурам. Одержимый идеей изгнать из дочери дух бритоголовой девы, герой Хрипунова, невзирая на протесты бывшей супруги, соглашается на план отстраненного от практики доктора, а именно: ввести родную дочь в кому, и, дождавшись, когда дух покинет тело, предложить ему поселиться в крысу. Но нехорошая дама, разумеется, предпочтет вселиться в тело человеческое, даже если оно мужское, поэтому финал, по правилам жанра, открыт.
А Святослав Подгаевский отправился на освоение фольклора. Его следующая лента препарировала странные обряды над девственными женскими телами, затем на очереди оказались персонажи волшебных сказок — Яга, Русалка. Сюжет же о мертвой дворянке, которая преследует ребенка пролетария — не вызывает ни вопросов, ни желания на них ответить. Хоррор — это процесс. Кроме того, верность Подгаевского жанру, завидное постоянство, серийный подход заставляют отнестись к проектам с интересом.
Рифма подростков с дворянами, тяготеющими к ритуалам обмана смерти; жертвоприношение как обязательное условие для создания семьи в России — прекрасный повод проследить формулу, притягивающую именно к его фильмам большую зрительскую аудиторию. В «Невесте» (2017): крестьянка и наследники древнего рода обречены на связь. Если б не умерла безвременно невеста фотографа (Игорь Хрипунов) не приносили бы его потомки в жертву непорочных девушек. Весьма выразительно ключевая идея звучит в поединке двух женских персонажей: трогательно-гламурная Виктория Агалакова и звезда российской социальной драмы Александра Ребенок представили в рамках очень условной истории убедительный диалог двух эстетик. В «Русалке…» (2018) режиссер продолжил историю женской инициации. И, по-прежнему, самостоятельно справиться с темными силами девушке не удастся; в решающем обряде дело в руки берет молодой мужчина.
Эстетика социальной драмы + мифологемы соцреализма — позволительно сколь угодно критиковать простоту аналогий и символических связей «новых русских ужасов», но факт остается фактом: в российском кино сегодня развивается весьма добротная жанровая модель.
Подгаевский работает с постоянными мотивами (семейное проклятие), ритуалами (обрезание волос и мытье в ванной), и питает слабость к одним и тем же ретро атрибутам (кольца, фотопленка, зеркала трельяжей, гребни, сантехника) и локациям (заброшенные усадьбы, общественные туалеты). Сюжеты его фильмов не аутентичны устным преданиям, однако этно-элементы даже в декоративной роли (анимационная экспозиция в «Русалке», фолк-костюмы и песнопения в «Невесте»), делают свое дело. Неслучайно на работы режиссера обратила внимание платформа Netflix. Проблема лишь в том, что в России пока нет кинематографической традиции жанра, а в очень условных рамках история не может переродиться в роман взросления или в психологически достоверный магический реализм в духе «Зубной феи» Гр. Джойса.
Панночка, Пиковая дама, гномик, фея — такой репертуар присутствовал в магических ритуалах детства, пришедшего на рубеже 1980-90-х гг., но интерес к Пиковой даме не угасает до сих пор. Поэтому-то фильм Подгаевского стал надежным фундаментом для франшизы и реабилитировал жанр, а может, заново ввел в оборот подзабытые образчики городского фольклора?.. В любом случае, последовательность, с которой Подгаевский освал ужасы, обнадеживала. Его работы создали прецедент и на освоение хоррора ринулись опытные режиссеры и молодежь. А тут еще подоспели «Очень странные дела»… и российским ответом хиту Нетфликса стал «Пищеблок».
С первых эпизодов мюзикла «Подростки. Первая любовь», безусловно, обещающего недурной прокат, понятно, что Подгаевский останавливается там, где Жора Крыжовников только разогревается. Именно поэтому его работа, симпатичная и осторожная, в отличие от жесткого хита «Слово пацана» придется по душе разновозрастной женской аудитории. Режиссер чувствует жанр, но осторожен в экспериментах. Хотя Погаевский и работает инструментами Крыжовникова, его почерк, к счастью или нет, опознаваем, и говорить о втором Жоре пока не приходится.
У Подгаевского, как и прежде, рулит мелодрама. Легко и непринужденно встроился репертуар попсы 1990-х гг. в саундтрек «Подростков…» , также легко — хулиган становится поэтом, а его жизнь — назиданием потомкам. И финальный выход героя к публике с женой и двумя детьми окончательно успокоит чувствительную к насилию аудиторию и закрепит за героем статус благонадежного гражданина. Словом, фильм безопасен для просмотра подростками и их родителями.
