«Как-то раз в Абрек-ауле…» (сценарная заявка)
Артур Кураш
Синопсис
Жанр фильма: комедия.
Целевая аудитория: от 16-ти и старше.
Продолжительность: 90 минут.
Съемки натурные: Москва, Нальчик / Кисловодск / Пятигорск, Кавказские горы.
Сценарный период: 2-3 месяца (часть сценарного материала готова).
История основана на реальных событиях.
Основные темы – школа и воспитание, культурная интеграция на Кавказе 1930-х гг., дружба народов, коренное преобразование жизни народов Северного Кавказа в конце 1930-х гг.
Источники: Госархив КБР; Национальная библиотека КБР — довоенные подшивки газеты «Социалистическая Кабардино-Балкария»; Р.М. Абдулбасырова, Д.А. Махиев. — Учительница первая моя. – Махачкала, 2011; Е.Т.Кешева – Школа и жизнь. – Нальчик,1963; В.А.Овчаренко. — Повесть о Былыме. – Нальчик, 1995.
… А годы, как ливни по хребтам,
Идут и переваливают горы,
И в новых школах открывались нам
Иного мира солнечные створы.
Кайсын Кулиев
1938 год. Молодая московская учительница – вчерашняя выпускница пединститута им. Потемкина – Татьяна Сергеевна Врубель приезжает в Нальчик «по призыву Обкома комсомола учить горские народы русскому языку».
Красавица Татьяна – яркая представительница советского бомонда, любимая и единственная «доча» второго секретаря Мосгоркома партии, обладает упрямым, даже своевольным характером. Возможно, некоторые бывшие сокурсники охотно добавили бы: избалованная, эгоистичная, грубая, высокомерная… А другие, наоборот – энергичная, целеустремленная, инициативная; знает языки, музицирует… И ни у кого не вызывает удивления, что у Танечки Врубель диплом с отличием, превосходная характеристика и направление в Наркомат иностранных дел.
Ее жизнь прекрасна, все распланировано на многие годы вперед и сейчас она – королева бала! Но в этот самый счастливый день неожиданно всё пошло как-то не так… не по плану.
Татьяна даже не успела насладиться выпускным балом, как приехал водитель отца и срочно отвез ее домой. Едва переступив порог, она увидела заплаканное лицо мамы. Затем посыпались малопонятные объяснения отца о необходимости ее немедленного отъезда за тридевять земель: «Доченька, срочно! Потому что так надо, поверь! И прошу тебя, не спорь…». Татьяна все-таки не дура, понимает, что такое «чистка партии» и НКВД. Надо, значит надо! Она уехала в тот же вечер на поезде, а через два дня была в Нальчике.
Татьяна уверена, что в этой «горной провинции» она пробудет недолго, от силы несколько недель. У нее другие планы на жизнь. Увы, но по приезду на Кавказ все опять пошло «не так»!
Едва она сходит на перрон «солнечного Нальчика – города роз и поэтов», как у нее крадут кошелек со всеми деньгами. В Нальчике ее должен был встретить местный нарком просвещения – отец заранее с ним договорился по телефону, что бы тот все устроил «как надо». Но к приезду Татьяны нарком был арестован как «враг народа». Поэтому вместо «теплого местечка» в одной из городских школ, руководство Облоно направляет строптивую московскую красавицу в «сказочно-красивое место»: в Абрек-аул.
Возможно, на решение ОБЛОНО можно было как-то повлиять, чтобы остаться в городе. Но отец строго запретил дочери любое упоминание о нем – мало ли что, а вдруг его арестуют и это навредит Татьяне! Она даже не подозревает, что Абрек-аул – едва ли не самое отдаленное и труднодоступное горное селение на Кавказе. Ах, если бы она знала, что ехать придется еще двое суток, только теперь по горной дороге, да еще на телеге с впряженными быками, под беспрерывное мычание-пение возчика – ни за что не согласилась бы!
По приезду в аул – поздней ночью — Татьяне предоставили «отдельное помещение». Отныне ей придется жить в сакле, вырубленной в скале — без окон и дверей, без отопления, канализации, туалета и даже кровати… В первую бессонную ночь ей казалось, что она попала в пещеру первобытного человека! Татьяна уверена, что ЗДЕСЬ она не останется ни дня – немедленно вернется в Москву! Но волей-неволей, девушка становится «кавказской пленницей»: о попутном транспорте можно забыть – здесь его и в помине нет; к тому же неминуемо уголовное наказание за неисполнение решения Облоно: до двух лет принудительных работ с лишением диплома! Еще хуже!
Делать нечего — Танечка Врубель, вместо сотрудницы Наркомата иностранных дел, становится учительницей сельской школы, штат которой составляет пять человек, включая техработников. Теперь она шестая.
Татьяна аккуратно записывает в дневник свои горькие переживания-размышления первых дней: Родителям написала, но ответа пока нет. Что меня ждет? Карьерная перспектива – ноль. Бытовые удобства – ноль. Каждый день, как на ладони: утром из сакли в школу, вечером из школы в саклю. Потом до глубокой ночи проверять кипу тетрадок, самой развести огонь в небольшой ямке, от которого и греться, и еду готовить, и стирать, и мыться. Не жизнь, а турпоход!
… Абрек-аул с кривыми каменными улочками выглядит удручающе печальным. Уже 20 лет советской власти, есть здесь даже своя колхозная артель «Красный батыр» (говорят, что богатая!), а жизнь простых людей нищенская! В ауле нет и следа научно-технического прогресса – ни телефона, ни почты, ни радио, ни медпункта, ни клуба, ни библиотеки, ни кино, ни даже патефона… НИ-ЧЕ-ГО! Вокруг только экзотика, величественные горы, каменные сакли, крохотная школа, сельпо, сельсовет и правление колхоза. Всё…
А еще здесь есть «джигит-король» – местный председатель колхоза, да его племянник – председатель сельсовета... Странные товарищи, впрочем, как и все.
До первого сентября остаются считанные дни. Школу ждет неожиданное большое пополнение: будут учиться дети из семей инженеров и шахтеров нового рудника. Теперь их школа, словно многонациональный СССР в миниатюре (кавказцы, русские, украинцы, немцы, греки…). Весь небольшой коллектив работает, не покладая рук: красят, белят, пишут плакаты. Стараются все, кроме Татьяны. У нее нет особого желания, к тому же, она никогда в жизни не держала в руках веник или малярную кисть…
После первого урока русского языка «выпендрежная грубиянка» Татьяна Сергеевна, как ее называет молодой учитель Саввушка, неожиданно превращается в настоящую учительницу. Другим событием в жизни Татьяны становится ее дружба с молодыми мамашами-горянками. Однажды они пришли в школу и спросили именно ее. Татьяна испугалась: Точно чем-то недовольны! Бить пришли или убьют?! Но горянки, оказывается, пришли послушать «интересную книгу», которую в тот день Татьяна читала их детям на уроке – историю про Казбича и его коня.
Отныне встречи-посиделки девушек становятся постоянными и даже небесполезными. Благодаря им в ауле успешно проходят курсы ликбеза (девушки нашли свой хитрый метод уговорить всех односельчан!). А что за удивительный новый год они провели! Это стало первым невиданным весельем на весь аул: настоящая курманлык-ёлка с общим застольем! Воодушевленные своим успехом, девушки создают «Женсовет по благоустройству аула». Теперь Татьяна относится ко всему и ко всем, кто ее окружает, совсем по-другому. Оказывается, не только сотрудники школы, но и простые аульчане – добрые, честные и очень интересные люди!
У Татьяны появляется близкая подруга – Алакёз («красивые глаза»): то ли грузинка, то ли чеченка или балкарка. Себя Алакёз называет цветком Кавказа – полевой ромашкой (бабунач, бабылаш, таукъ-кёз). В ауле девушку с бойким характером побаиваются и называют аза/обур – знахаркой, а за спиной — ведьмой. Однажды Алакёз говорит своей русской подруге, что знает о ее боли и большой беде на пороге, и предлагает помощь: отвести беду и оградить от зла ее семью несокрушимой стеной. Татьяна соглашается без раздумий.
С наступлением весны молодые женщины чистят от мусора речку (единственный в ауле источник питьевой воды, а заодно и многих болезней); вместе белят в саклях стены, сажают деревья, цветы (ромашки и георгины), овощи (капусту, морковь, зелень), а ближе к вечеру устраивают веселые девичники.
Трудами девушек «Женсовета» в ауле довольны все, кроме председателя колхоза Шакмана Юсуповича — старого большевика-орденоносца, местного «отца народа», чрезмерно властного и жестокосердного человека. Шакман требует от каждого жителя безропотного послушания и самоотверженной работы «во имя построения светлого будущего». Поначалу инициативный порыв девушек ему нравится. Он их хвалит и даже чем-то помогает – все равно заслуги по благоустройству он припишет себе. Но чем больше клумб и саженцев деревьев появляются в ауле, тем мрачнее он становится! Он уже пообещал колхозникам во всех саклях поставить окна и двери, а еще построить клуб. – Неслыханная наглость – начали подавать голос! А что дальше?!
От переживаний Шакман не находит себе места. — В прошлом от школы не исходила никакая угроза его власти, авторитету. Тихо разучивали с детьми буквы и не совали свой нос в дела аула. Другое дело сейчас! Принесла нелегкая этого «шайтана в юбке из Москвы»! Женсовет собрала, и зашипели змеи! И первая среди них Алакёз – та еще ведьма-обур! И муж ее кабардинец Мамай – первый бандит и единоличник, ни в грош не ставит авторитет Шакмана и не отдает колхозу двух чистокровных скакунов (прячет где-то в горах!). Нет, чтобы подарить их колхозу, уважить председателя – с такими рысаками он на своей рессорной двуколке за день бы добирался до Нальчика!
После очистки от мусора горной речки с ледяной водой Алакёз заболела. Ночью у нее появляется жар. Татьяна и учителя пытаются ей помочь, но жар не спадает. Нужно срочно везти в районную больницу. Они обращаются к председателю колхоза дать телегу – но тот отказывает. В колхозе много работы и все телеги нужны. А помогать женщине, чей муж единоличник и бездельник, а сама она – ведьма, колхоз не обязан.
Кондратий и Татьяна везут Алакёз в больницу на школьной водовозке с впряженной слепой лошадкой Марусей. Молодой главврач возмущается бездушием председателя колхоза. И это не первый случай! Учителя оставляют Алакёз в больнице – врач уверяет, что опасность миновала.
Через несколько дней в аул возвращается Алакёз. Она приносит Татьяне подарок: теплую вязаную шаль. Следом, будто нарочно, в сакле Татьяны появляется продавец сельпо Каламат с другими подарками: сразу несколько долгожданных писем и посылок из дома! Прислали даже патефон и клубни георгинов! Татьяна узнает, что папа и мама живы-здоровы. После ее отъезда отец болел, но сейчас все хорошо, и на-днях вернется к прежней работе. Родители просят Татьяну вернуться домой, как только закончится учебный год. Но Татьяна не хочет оставить школу и своих подруг даже на летние каникулы. Слишком много дел! В письме она просит отца о негласной помощи: показать в ауле… кино!
В начале лета председатель колхоза уезжает в командировку в Москву на первую Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Но едет с тяжелым сердцем – боится без присмотра аул оставить. — А вдруг девушки опять разведут самодеятельность? Татьяна и Алакёз начнут баламутить: в ауле это нужно, и то… Глядишь, и председателя нового захотят! Одни враги кругом! Он договаривается с районо о проведении в школе большой инспекторской проверки. — Чтобы потрясти их как следует, найти нарушения, ошибки — пусть исправляют все лето!
Но и этого мало! Хитрый Шакман придумал для сельской интеллигенции большой сюрприз. Перед отъездом он собирает всех работников школы и, стоя в своей двуколке, делает важное объявление. От имени правления колхоза, сельсовета и всех жителей аула он поручает школе (которую, фактически, содержит колхозная артель!) крайне ответственное задание: на крутом травяном склоне, над самым аулом, выложить из отборных белых булыжников профиль всеми горячо любимого… Ленина!
– Красивый, как здесь (показывает журнал с рисунком). Да такой, чтоб из космоса был виден! Пусть и женсовет помогает… О ходе работы – Ежедневно! – ему будет докладывать (по телефону из райцентра) лично его племянник — председатель сельсовета Муталип Чубурович. Довольный своей задумкой, председатель уезжает в Москву.
Но не зря говорят: кот из дома – мыши в пляс! После отъезда Шакмана Юсуповича все члены комиссии районо тут же разъезжаются по домам, а племянник – и вовсе уезжает гулять в Нальчик. В ауле все знают, что Муталип известный бабник, лодырь и картежник. Уехав в Нальчик, он тут же забывает о важном поручении — ежедневно звонить в Москву дядьке. А зря…
Лето в разгаре, а жизнь в ауле, кажется, замерла. Девушки «Женсовета» возятся на своих клумбах да грядках, а директор школы с супругой Прасковьей Марковной – на приусадебном школьном участке. Создать бессмертный портрет Ильича из булыжников берутся техработники школы: однорукий Кондратий и балкарец Узюр. В их распоряжении молодой учитель Саввушка-Савёлка. (восемнадцатилетний Савелий Петрович) и целая ватага школьников. Но творческим процессом командует бывший унтер-офицер Кондратий (герой войны 1905 года!). Саввушка и ребята стоят на склоне, сотни камней собраны и сложены в небольшие кучи. Сидя под навесом, Кондратий кавалерийским рожком подает команду «в атаку!». По его указаниям Саввушка со школьниками раскладывают булыжники. Команды Кондратия передаются по цепочке через ребят-школьников и двух- трех стариков, которые иногда путают слова «командира». Кондратий тщательно сверяет появляющуюся булыжную линию с журнальным рисунком и профилем Узюра (он находит в нем сходство с Лениным и даже заранее обрил его голову!).
Вскоре на склоне горы начинает вырисовываться некий гигантский человеческий профиль, но совершенно не похожий на Ленина. Скорее на какого-то носатого злобного абрека или Бармалея, но никак не на вождя мирового пролетариата! Никакого сходства! Начинает собираться народ – всем интересно посмотреть на удивительный портрет односельчанина – древнего старика-абрека Казбича – ну точная копия! Измученный Кондратий останавливает творческий процесс – для начала и так пойдет. Нужно отдохнуть.
На следующий день продолжить работу не удается: в аул на грузовике приезжает целая бригада столичных и ростовских кинооператоров, да еще и с кинопередвижкой. Подарок Мосфильма труженикам гор — «Колхозный кинофестиваль по случаю предстоящей Всесоюзной партконференции». Киношников размещают в школе – больше негде, некоторые рядом со школой разбивают палатку. Их появление становится настоящим чудом, историческим событием в жизни крохотного Абрек-аула! Днем кинооператоры снимают кинохронику обычной жизни в ауле, труд колхозников, учителей, живые портреты людей, а вечером происходит самое интересное – киносеанс под звездным небом! На двух больших столбах натягивают огромный экран из сшитых простыней. Аульчане с удивлением, восторгом или оглушительным смехом смотрят кинофильмы («Александр Невский», «Волга-Волга», «Доктор Айболит», «По щучьему веленью»). Но бурю эмоций вызывают короткие документальные ленты, на которых жители узнают сами себя! Больше всего смеются над гигантским портретом носатого абрека на склоне горы, которого кинооператоры всерьез называют «портретом горца — визитной карточкой Абрек-аула». Булыжники даже покрасили известью, и теперь рисунок хорошо виден за многие километры.
Атмосфера нескончаемого праздника и счастья неожиданно обрывается во время просмотра сказки «По щучьему веленью». Почуяв неладное, в аул возвращается председатель колхоза – его племянник-повеса ни разу не позвонил ему в Москву! Шакман Юсупович становится перед экраном, лицом к зрителям. В темноте его не узнают, просят отойти, не мешать смотреть! Он отходит, но тут же возвращается, стоя на своей председательской двуколке. Теперь его узнают сразу и все. Наступает гробовая тишина. Председатель командует немедленно остановить проектор. Он прогоняет бригаду киношников и гневно обрушивается на односельчан. Вместо плановой работы в разгар сезона они бездельничают. – Смотрят кино! Сказку! А работа – ведь вставать рано утром?! А обязательство перед государством — забыли?! А квартальный план? Затем следует обвинения в адрес школы и женсовета. Только они могли придумать этот колхозный кинофестиваль в разгар работы и без его разрешения. Опять самоуправство! Он грозится, что утром проверит выполнение его главного поручения – портрет Ленина на склоне горы.
Кондратий, Саввушка и Узюр переживают, что из-за их вины у директора школы будут неприятности: портрет Ленина не закончен! И, главное-то, со сходством беда… У Саввушки возникает идея. Он предлагает этой же ночью внести важный, даже спасительный штрих – красиво выложить под портретом гигантское слово ЛЕНИН. — Подумаешь, сходства нет! Над этим еще поработаем. Зато будет имя вождя! Чтобы никто не сомневался! Прочитают и сразу поймут, что это Ленина, а не абрек какой-то… Точно поможет! На том и порешили.
На склоне горы, в полной темноте, Узюр, как самый проворный и глазастый, привыкший с детства к этим горам, принимает из рук Саввушки камни, шагами отмеряет расстояние и тут же спешно и ловко выкладывает огроменные буквы за буквой. Запаса булыжников явно не хватает. Узюр быстро находит решение – маленько использует камни с соседних букв. Тем временем однорукий Кондратий старательно обмазывает известкой все булыжники, чтобы всё аж сияло! Неожиданно он спотыкается о какой-то камень и проливает на землю целое ведро раствора извести. Едва сам не скатился с горы!
Порыв сотрудников школы, без сомнения, благородный, отважный, в чем-то даже жертвенный. Но если бы они знали, что этот «важный штрих» не только не спасал работу, а наоборот – все портил окончательно! Увы, из-за спешки, ночной темноты и плохого знания русского языка Узюр допускает две досадные ошибки: вместо известного во всем мире слова «ЛЕНИН», у него получился «ЛИНЕН», да и тот, как выяснилось, вкривь и вкось. А то место, где Кондратий упал, да еще и опрокинул ведро с известкой, как назло, оказалось носом. И гашеная известь, после подсыхания, приобрела очертания огроменной сопли, стекающей из кривого, как турецкий ятаган, шнобеля абрека Линена…
Ранним утром на школьном дворе председатель собирает работников школы. Они стоят в одну шеренгу, как провинившиеся дети перед строгим воспитателем. Шакман показывает пальцем в сторону «Линена» и гневно спрашивает: Что это?!..
В отдалении за происходящим следит Алакёз с девушками, затем они поспешно исчезают.
Шакман Юсупович отчитывает учителей. Он обвиняет директора, Татьяну и весь «Женсовет» в преступном формализме, халатности, самоуправстве, неуважении власти, оппортунизме и даже тлетворном мелкобуржуазном влиянии, чуждом скромному образу жизни и морали советских горцев! Некоторые слова председатель сверяет с текстом на бумажке.
В заключении старый коммунист-орденоносец торжественно объявляет, что во всем детально разберутся компетентные органы. Они уже едут в аул. Неожиданно председатель замечает, что на лицах учителей пропадает испуг. Кондратий и Узюр даже начинают улыбаться. Председатель в недоумении смотрит в сторону горы: портрет Линена загадочным образом исчез, а все булыжники сложены в один цветочный узор: огромную ромашку — Таукъ-кёз.
На крыльце школы стоит пожилая женщина с блокнотом в руках. Она из группы киношников. Из школы выходят парни-кинооператоры, начинают грузить свои вещи в машину. Они замечают изменение на склоне горы и удивляются. Один из парней интересуется у женщины, кивая в сторону председателя, что происходит? Та отвечает просто: «Самодур».
Татьяна возвращается домой в Москву. В облоно окончательно решен вопрос о расформировании коллектива школы до начала учебного года. В Абрек-ауле останутся только техработники – Кондратий и Узюр. Теперь сюда приедут другие учителя, а старый коллектив – директора школы и его супругу — направят в одну из школ другого района. Учительство Саввушки закончилось окончательно – ему неожиданно вручили повестку в армию. Молодой начальник районо Шовхал пытается уговорить Татьяну остаться в его районе, но она не соглашается. Если бы предложили в Абрек-ауле и с прежним коллективом – она согласится. А раз это невозможно, то у нее другие планы! На прощание Шовхал дает Татьяне свежую газету «Социалистическая Кабардино-Балкария» — будет, что почитать в дороге! Он показывает ей статью с броским заголовком: «Самодуры на местах – пора с этим кончать!». Понятно, о ком идет речь, и что за этим по следует.
Провожать учительницу пришли не только подруги, учителя и школьники, но даже старики. Татьяна садится на ту же арбу с волами, на которой приехала год назад, и повозка медленно покатила из ущелья все дальше и дальше, увозя школьную учительницу и ее скромный багаж (почти все свои вещи она оставила подругам-горянкам на память). Татьяна долго машет рукой, в последний раз смотрит на огромную ромашку на склоне горы, пока все не исчезает за поворотом. Больше она сюда не приезжала, но память о ней жители Абрек-аула хранили долгие годы.
Литературный сценарий
(начальные сцены)
Москва. Пединститут. Выпускной бал. Вечер. Лето. В пединституте им. Потемкина в разгаре шумный бал выпускников 1938 года. В стороне от танцующих пар группа бывших однокурсников обсуждают, куда они поедут по распределению. Слышно: Хабаровский край, Владимир, Дагестан, Чукотка… В центре внимания красавица Татьяна Врубель. В своем бальном платье и жемчужном ожерелье она выглядит принцессой рядом со скромными нарядами своих подруг. Татьяна сообщает, что в провинцию она не поедет. У нее другие планы на жизнь! Она будет работать в Наркомате иностранных дел, для начала в протокольном отделе, а дальше… кто знает! Один из сокурсников язвит, намекая о связях ее отца – второго секретаря мосгоркома партии, но тут же замолкает – получает толчок в бок от своей девушки. Неожиданно Татьяна предлагает друзьям поехать в ресторан или к ней на дачу – продолжить веселье. Она произносит это на свободном французском, что-то добавляет на немецком, затем на английском. Ее слова никто не понимает, но догадываются. Одна из девушек вздыхает, глядя на Татьяну восторженными глазами: «Понятно, почему одним – Хабаровский край, а другим – Наркомат иностранных дел». В зале появляется водитель отца Татьяны, ищет глазами свою подопечную. Он что-то ей шепчет на ухо. Легким взмахом руки она прощается с однокурсниками и поспешно выходит из зала вслед за водителем.
Москва. Дом Татьяны. Вечер. Лето. Татьяна входит в квартиру, видит заплаканное лицо мамы. Неужели что-то с отцом?! Но нет, все в порядке. Отец едва ли не выбегает к дочери из своего кабинета. Но он сам на себя не похож: весь нервный какой-то, растрепанные волосы. И почему-то вся прихожая уставлена какими-то чемоданами, узлами. Кто-то приезжает или уезжает? Что происходит? Оказывается, уезжает она! Причем немедленно! Посыпались малопонятные объяснения papá о необходимости ее немедленного отъезда за тридевять земель: «Доченька, срочно! Наркомат подождет! Потому что так надо, поверь!». Отец показывает ей какие-то бумаги: Татьяна уезжает в Нальчик «по призыву Обкома комсомола учить горские народы русскому языку». От этих слов мать начинает причитать. Отец уверяет, что это на несколько недель или пару месяцев, пока все «не уляжется», и что он уже договорился с наркомом просвещения в Нальчике. Нарком лично ее встретит на вокзале «как нужно», и вообще все устроит – «как должно»! Одно условие: о своем отце Татьяна не должна говорить никому! Лучше молчать. Такое молчание – дороже золота!
Татьяна все-таки не дура! Она хорошо понимает, что такое «чистка партии» и НКВД. Половину соседей по подъезду уже «почистили». Поэтому если отец говорит надо, значит надо! Она согласна.
Там же. Комната Татьяны. Татьяна входит в свою комнату — попрощаться. Смотрит на свои фотографии разных лет, спортивные кубки по верховой езде и стендовой стрельбе, коллекцию значков разных ступеней ГТО, ГСО и ПВХО, этажерку с любимыми книгами; дотрагивается до клавиш пианино, затем выходит из комнаты.
Там же. Прихожая. Татьяна прощается с родителями. Папа дает дочери денег – на первое время ей хватит. Он просит сразу по приезду — с вокзала! – обязательно прислать открытку: все, мол, хорошо. Родители не едут провожать на Курский вокзал, чтобы не привлекать внимание. Ее отвезет водитель.
Нальчик. Перрон ж/д вокзал. Лето 1938 года. Из поезда Москва-Нальчик на перрон вокзала выходит Татьяна. Образ скромной «училки» никак не вяжется с богемным видом столичной барышни, не говоря о ее внушительном багаже. Девушка осматривается: ее никто не встречает. Здесь же на перроне газетный киоск: она покупает открытку «Привет из Нальчика!», пишет адрес и два слова: «Все прекрасно!», вместо подписи целует, оставляя яркий след от губной помады, и бросает открытку в почтовый ящик.
К Татьяне подходит пожилой мужчина интеллигентного вида (белый костюм, шляпа, галстук, профессорская бородка, очки). Татьяна полагает, что это и есть нарком. Но тот представляется профессором Грибоедовым: в Нальчике он со своими внуками по долгу службы и здоровья. По мнению профессора, ждать друзей лучше не на перроне, а на привокзальной площади. Он предлагает девушке помощь: перенести с перрона до площади ее багаж.
Нальчик. Привокзальная площадь. Лето. На оживленной площади, рядом со стоянкой такси, профессор и два подростка складывают вещи Татьяны. Она достает из сумочки тугой кошелек и предлагает им деньги, но профессор категорически отказывается. Неожиданно он берет Татьяну под руку и предлагает взглянуть на божественно-красивую панораму: на цепь заснеженных гор вдали за городом. На прощание он еще раз патетично приветствует Татьяну с приездом в «чудесно-солнечный Нальчик – город роз и поэтов», поднимает шляпу и быстро исчезает со своими «внучатами» и… кошельком Татьяны.
Там же. Двумя часами позже. Уставшая от бесконечного ожидания и жары, Татьяна сидит на чемодане и беспомощно смотрит по сторонам. На теневой стороне площади под сиренями расположились мелкие торговцы-зазывалы. Проезжая часть площади и улицы заполнена автомобильным, но больше гужевым транспортом. Вот проезжает гора сена на двухколесной арбе с впряженными волами. Высоко на копне сидит голосистый возчик в барашковой шапке, длинной хворостиной погоняет быков. На других повозках везут дрова, камни и разные грузы.
Кругом слышна непонятная для нее речь. Здесь все непривычно и удивительно. Но почему ее никто не встречает?! Обхватив руками голову, Татьяна начинает дремать на своем чемодане.
Рядом с Татьяной останавливается осел, на котором верхом сидит старик. Его длинные ноги почти касаются земли. Старик пытается что-то прочитать на клочке бумажки, но без очков не разобрать. Осел начинает жевать широкополую соломенную шляпу Татьяны. Она просыпается и, видя морду осла, от ужаса вскакивает, затем отбирает у животного свою шляпу. Она никогда не видела живого осла! Татьяна с надеждой спрашивает старика, что, возможно, он ищет ее. Но тот сердито смотрит на девушку, убирает листок в карман (Не тебя — кинотеатр ищу! «Летний» называется.), нервно бьет осла пятками по тощим бокам — «Ич!, Ич…!» и исчезает в транспортном потоке.
К Татьяне подходит женщина-таксист в кожаной куртке и сигаретой в зубах, интересуется, кого так долго ждет элегантная дамочка. Узнав, что она учительница из Москвы, женщина-таксист предлагает ехать в ОБЛОНО. А куда же еще?! Такса – червонец: и довезет, и поможет с вещами. А если та добавит еще червонец – то будет с ней хоть весь день! Татьяна тут же соглашается – ждать она больше не может.
ОБЛОНО. Приемная начальника. Лето. День. В прокуренной и переполненной людьми приемной начальника ОБЛОНО элегантный вид Татьяны явно контрастирует со всеми присутствующими. Экзотично выглядит гора ее вещей под охраной женщины-таксиста, теперь в роли денщика. В приемную неуклюжей походкой входит тучный начальник со строгим лицом. Он обращает внимание на Татьяну, что-то шепчет своей секретарше и заходит в свой кабинет. Секретарша заносит начальнику папку с документами, выходит и церемонно приглашает Татьяну в кабинет начальника.
ОБЛОНО. Кабинет начальника. Лето. День. Начальник внимательно смотрит документы Татьяны. Читает вслух: Направление… Татьяна Сергеевна Врубель, молодой учитель … из Москвы… отличная характеристика, красный диплом.
Он подозревает, что такая красивая девушка без серьезной причины вряд ли приедет из столицы на Северный Кавказ. Явно «из бывших», дворянского происхождения – лицо, прическа, осанка, одежда. В приемной — женщина-таксист охраняет ее чемоданы, просто немыслимо! Подозрения чиновника усиливаются, когда он узнает, что в Нальчике у девушки нет родственников и даже друзей. Но все становится понятно когда, как бы невзначай, Татьяна сообщает, что на вокзале ее должен был встретить … местный нарком просвещения. Но лучше бы она этого не говорила! Оказалось, несчастный нарком два дня, как объявлен врагом Советской власти «за оппортунистический уклон и буржуазный либерализм», и, конечно, арестован. Татьяна понимает, почему ее не встретили на вокзале, и тут же добавляет, что эта была шутка.
Но для начальника ребус с таинственной незнакомкой разгадан! Секрет раскрыт! Конечно, такая красавица и бывший нарком – чем не любовная парочка. А теперь она одна, в чужом городе, такая красивая и беззащитная… Руководитель ОБЛОНО чувствует себя хозяином положения и его лицо расплывается в слащавой улыбке. Он начинает заигрывать с Татьяной, но тут же получает недвусмысленный и грубый отпор ( — Товарищ джигит, а не пошел бы ты в ж…пу!). Такое обращение разозлило чиновника не на шутку. Он просит Татьяну подождать в приемной.
ОБЛОНО. Приемная начальника. Лето. Вечер. Татьяна сидит в полупустой приемной, дожидаясь какого-то решения. Женщина-таксист нервничает: долго еще?! Татьяна разводит руками.
Из кабинета выходит начальник и отдает Татьяне документы. Поставленным актерским голосом, по-отечески, произносит, что рад приезду столичного учителя учить горские народы русскому языку, и что это крайне важное, большое и полезное дело. Он протягивает ей приказ-направление на работу и добавляет, что в городе мест нет, а в сельской школе – пожалуйста.
Татьяна раскрывает вчетверо сложенный желтый листок и читает: сельская школа… Абрэкаул. Где этот Абрэкаул?! Начальник хитро улыбается. Показывает пальцем на дремлющего в углу бородатого мужичка в папахе. – Он покажет. Можете ехать прямо сейчас.
Нальчик. У входа в ОБЛОНО. Лето. Ночь. Татьяна, женщина-таксист и возчик выходят из здания с объемным багажом учительницы. Татьяна интересует у мужичка где его машина, но тот показывает на повозку с быками — «Жокъ маршина. Сюда давай!».
Женщина-таксист просит с ней расплатиться. Татьяна тщетно пытается найти свой кошелек. Бесполезно – он пропал! Она выгребает из кармана какую-то мелочь и протягивает водителю. Женщина-таксист не верит своим глазам: весь день ухлопала с этой дамочкой, а заработала на стакан семечек!
Горы. Дорога в ущелье. Лето. День. Татьяна едет по горной дороге на телеге, которую едва тянут два впряженных вола. Смотрит на возчика, пытается спросить долго ли еще ехать. Но тот продолжает свое монотонное мычание-пение. Она достает свой дневник, произносит вслух и пытается записать непонятные ей слова: «Жокъ», «Тохта, хапар барды!». Это она слышит, когда возчик останавливает арбу, если по пути встречается редкий путник. Татьяна с тоской смотрит на окружающие горы:
— Куда же ты меня везешь, Сусанин горский? Когда мы приедем?! Уже второй день едем-едем… едем-едем… и никак не приедем…
Горы. Абрек-аул. Лето. Звездная ночь. Поздним вечером Татьяна приезжает в высокогорный аул. Остановившись на дороге, возчик тыкает палкой куда-то в ночное небо, усеянное огромными звездами («Эй, Абрек-аул там… Наш приехал!»). В кромешной темноте по горной тропинке мужчина помогает дотащить ее вещи до какого-то каменного жилища.
Горы. Абрек-аул. Сакля Татьяны. Лето. Звездная ночь. В сакле возчик зажигает керосиновую лампу, быстро разводит небольшой огонь из сложенных в углу щепок и палок, затем прощается с Татьяной («Тут сакля-учтиль — отдыхать, а моя уезжать должен!») и исчезает в темноте.
Татьяна стоит в оцепенении, смотрит на огонь. Ее романтические устремления и какие-то надежды исчезли вмиг. Она стояла посреди убогой комнатки-сакли, буквально вырубленной в скале, со стенами, покрытыми толстым слоем сажи; без дощатого пола, без окон и дверей; из мебели только стол да стул. Единственный источник света – две отверстия в каменной стене: побольше – для входа, а поменьше — окно. Отопление – ямка для костра («печь-ордак»), где сейчас догорает огонь. Но, самое ужасное, вместо кровати прямо на каменном полу валяется какой-то грязный матрац да несколько старых одеял. Нет! На ЭТОМ она ни за что не будет спать!
Первая ночь оказалась бессонной. Из двадцатого века научно-технического прогресса, благоустроенной жизни в Москве, она оказались едва ли не на краю земли! В каменном веке! Не зря плакала мама, умоляя отца не отправлять дочь в «дикий край» на верную гибель. И как права была мамочка! Теперь она неизвестно где… в этой страшной сакле-пещере без дверей… одна, ночью… Что делать?! Бежать?.. Куда?! Нужно дождаться утра, а сейчас – подумать о безопасности. Она находит какую-то палку, находит пару камней (для обороны все сгодится!) и садится у входа в саклю во всеоружии. Смотрит на звездное небо и успокаивает себя: завтра она обязательно уедет домой, в Москву!
Сакля Татьяны. Лето. Утро. Мимо сакли Татьяны проходит Саввушка – он возвращается с утренней прогулки с фотоаппаратом на груди. Он видит на пороге спящую девушку с палкой в руках, быстро делает фотоснимок и уходит.
Сакля Татьяны. Лето. Утро. Татьяну с трудом будит директор школы Сергеей Дмитриевич. Как только она понимает, что перед ней директор школы, она вручает ему приказ Облоно и тут же без церемоний заявляет, что увольняется. Садится за стол, вырывает из своего дневника лист бумаги и пишет заявление об увольнении. При этом она подчеркивает вслух, что не намерена жить в этой «пещере» ни дня. Ни минуты! Она вручает свою бумагу директору и требует немедленно вернуть ее в Нальчик.
Сергей Дмитриевич слушает ее, не перебивая. Читает ее направление, а затем заявление, после чего пытается успокоить девушку. О ее приезде они узнали только сейчас. Никто не предупредил заранее, поэтому и саклю не подготовили. Но здесь не так плохо, как кажется. Нужно успокоиться и, конечно, привести помещение в порядок. Но Татьяна ничего не хочет слышать. Тогда директор напоминает об уголовной ответственности за отказ от исполнения государственного направления, а это не шутка! Два года исправительных работ и лишение диплома! В ответ Татьяна решительно хватает свои чемоданы и волочит их вниз по извилистой тропинке в сторону дороги. Савелий бросается помочь девушке, но директор его останавливает. Он показывает знаками не мешать девушке – так лучше! — и отправляет молодого человека с каким-то поручением.
Дорога из ущелья. Лето. День. Татьяна едва дотащила до дороги свои чемоданы с сумками. Она садится у обочины, смотрит по сторонам в надежде на какой-нибудь транспорт. Несколько пастухов гонят по дороге большое стадо овец. Пожилой чабан подходит к девушке и кое-как объясняет, что сидеть бесполезно. Тут не ходит транспорт, как в городе. Нет автобуса, машины, даже брички. Возможно, через 2-3 недели. Все мужчины на сенокосе, и телеги заняты. Татьяна гордо заявляет, что готова уйти пешком, но… она не знает дороги. У нее тяжелый багаж, но она все равно что-нибудь придумает! Горячность девушки смешит старого чабана. Он объясняет, что дорога-то из ущелья одна, сбиться невозможно. Но в пути ее обязательно съедят медведи или волки. Но, скорее всего, ее заберет Алмасты – снежный человек! Пастух уверен, что это чудище уже почувствовал вкусный запах девушки и прячется где-то рядом. В общем, если она не хочет стать невестой Алмасты, то нужно вернуться в аул. Там безопасно!
Татьяна со страхом смотрит по сторонам и кивает головой – конечно, лучше вернуться! Пастух дает команду двум молодым чабанам отнести вещи учительницы в аул.
